Александр Ермошин: «…Теряются значительные деньги на иностранных рынках, счет идет на миллиарды»
Российский экспорт: быть или не быть? Если быть, то, что вести, куда и на каких условиях. Немного о томском эскимо в Китае, о кировских кораблях в Нидерландах, о политических рисках и об экспортных лифтах в интервью с Александром Ермошиным, заместителем генерального директора Российского агентства поддержки малого и среднего бизнеса, руководителем управляющей дирекции по подготовке III Международной «Внешнеэкономическая деятельность как фактор эффективного развития малых и средних предприятий в субъектах Российской Федерации» (10 – 11 декабря 2015 года, г. Вологда)
Экспортеры России: Александр Михайлович, хочется поговорить о настоящей ситуации. Стоит ли экспортировать сейчас?
Александр Ермошин: Мы говорим о малом и среднем бизнесе?
Э.Р.: Да
А. Е.: Я считаю: если у предприятия есть конкурентоспособные продукты, которые потенциально могут быть востребованы за пределами региона, не говоря уж о зарубежье, то экспортировать стоит. Это может быть сложно, но без этого завтра, послезавтра, через пять лет не выжить.
Э. Р.: Но как быть с политической ситуацией? В последнее время все так быстро и кардинально меняется, например, отношения с Турцией: дружили, торговали, а теперь…
А. Е.: Скажем так, в любом бизнесе нужно учитывать и политическую составляющую, и экономическую. Понятно, что ситуация может касаться инфраструктурных проектов, отраслевых, каких угодно, но малый и средний бизнес все равно будет сотрудничать, будет торговать, несмотря на политические санкции.
Э.Р.: Можно выделить страны, на которые стоит особо обратить внимание?
А.Е.: Вы знаете, исходя из той ситуации, которая сложилась в отношениях с Европой, США и другими странами, очень перспективными начали выглядеть азиатские рынки и рынки Латинской Америки. Я знаю очень много примеров, когда предприятия, которые даже не думали про экспорт, начали работать с Китаем, поставляя туда семечки, продукты питания, туалетную бумагу, хозяйственное мыло. Причем, самый дешевый вариант, потому что это сделано из натуральных продуктов, – в Китае это ценится, им не нужна современная химия, давайте все натуральное и российское. Спрос там действительно очень большой и устойчивый.
Э. Р.: Но технологичную продукцию туда везти довольно опасно…
А.Е.: Есть свои тонкости, как это сделать. Например, мы проводили много мероприятий, приглашали экспертов. Все они говорили о том, что если иностранное предприятие будет заходить со своей продукцией туда, то, конечно, могут быть проблемы: копирование, несоблюдение прав интеллектуальной собственности и так далее. В этом случае, механизм простой: нужно создавать совместные предприятия и продвигать эту продукцию не как российскую и иностранную, а как местную, сделанную совместным предприятием. Это один из советов, которые эксперты дают. Второй совет: создавать предприятие, например, в Сингапуре, Таиланде, еще где-нибудь, и продвигать эту продукцию на китайский рынок. Отношение другое.
Э. Р.: То есть российский товар копируют, тайский – нет?
А. Е.: Может быть и копируют, но не в таких количествах, потому что они считают их более близкими по духу, менталитету, чем россиян. А так, конечно, иногда доходит до смешного. У нас ездили предприятия из одного из российских регионов на выставку в Китай, возили высокотехнологичное оборудование, станки. Выставка идет, стенд остался без присмотра, ребята ушли на обед, возвращаются, а китайцы им говорят: «Пока вы ходили на обед, мы ваши станки разобрали, все там понятно, а вот есть одна маленькая штучка – она зачем?». Вот так, даже не дожидаясь продажи, все посмотрели.
Э. Р.: Да уж… А есть какие-нибудь рекомендации насчет других рынков? Что надо учитывать?
А. Е.: Выходя на любой новый рынок, надо смотреть не только на ниши, которые на нем существуют, но и на культурную составляющую ведения бизнеса в этой стране: традиции, тенденции, аспекты различные и т. д. Кому-то может не нравится рукопожатие, кому-то надо визитки подавать особенным образом, например, в Японии, там с поклоном и в руки обязательно протягивать. То есть, нюансов очень много, и это надо учитывать. Успешный экспорт сочетает в себе не только умение продвинуть и продать качественный продукт, технологию, товар, но и умение говорить на языке, я не имею в виду английский, на языке делового этикета той страны, куда вы обращаетесь. Естественно таких тонкостей очень много.
Э. Р.: Но можно ли учесть риски? Вернусь к примеру с Турцией, уже объявлен запрет о ввозе многих товаров, могут последовать и другие меры, для некоторых экспортеров это может быть серьезной проблемой.
А. Е.: На это можно посмотреть с двух точек зрения. Когда мы планируем деятельность, естественно, мы не можем предугадать, что случится такая трагедия, собьют наш самолет, появятся санкции и так далее. С другой стороны, государство создает очень много инструментов, которые нужно применять, использовать даже в том случае, если вы работаете с надежными партнерами. Именно, исходя из того, что риски могут быть. Я говорю про ЭКСАР. То есть, если вы заключили экспортный контракт, даже с партнером, которого вы знаете, в той стране, с которой вы работаете, следует обратиться в ЭКСАР, застраховать свои политические, коммерческие риски, и тогда у вас не будет никаких проблем. То есть, нужно перестраховаться.
Э. Р.: Расскажите про ЭКСАР, потому что далеко не все предприниматели знают о нем и понимают его функции.
А. Е.: Эта организация создана в 2011 году, то есть, же достаточно давно. И если примитивно говорить, у них есть несколько продуктов для экспортеров, которые связаны с тем, что они, ЭКСАР, покрывают 90-95% стоимости контракта, страхуя его от политических, коммерческих рисков, в зависимости от страны. Исходя из этого, они могут проверить контрагентов, они могут посмотреть на качество сделки. Если контракт застрахован, то компания не будет платить штраф, в случае непоступления валютной выручки при нереализации экспортного контракта. Если вдруг случилась форс-мажорная ситуация, и их страховка приходит в действие, то они сами выплачивают всю сумму, а потом уже, в течение определенного периода, получают деньги от иностранных контрагентов. То есть, это очень выгодное сотрудничество для бизнеса.
Э. Р.: А на каких условиях происходит страхование?
А.Е.: Естественно, это платно, но выгода от этих контрактов значительно превышает стоимость.
Э. Р.: Насколько сейчас выгодно поставлять за рубеж? С одной стороны, российские цены привлекательны, с другой стороны – импортное сырье теперь очень невыгодно покупать…
А. Е.: Очень часто цену формирует не только сырье, но и комплектующие, технологии и кредиты, которые есть у этого предприятия. Не всегда ценовой фактор – главный. Возьмем инновационные предприятия, у них цена может быть приличная, но эта цена на рынке одной страны будет приемлема, на рынке другой – нет. Здесь нужно правильно к этому всему подходить.
Э.Р.: Есть товары, с которыми стоит на данный момент выходить на зарубежные рынки? Что сейчас в приоритете?
А. Е.: У нас есть разбивка по странам, по рынкам, и как раз в зависимости от страны и рынка туда могут пойти определенные товары, как советуют специалисты ВНИКИ.
Западная Европа проявляет спрос на различное промышленное сырье и полуфабрикаты из России, на некоторые виды сельскохозяйственной продукции и продовольствия. Вместе с тем интересуется технологически сложной продукцией, готовой продукцией гражданского назначения.
СНГ, особенно это касается Киргизии и Таджикистана, проявляет интерес даже к той российской продукции, которая неконкурентоспособна на других рынках. Это объясняется невысоким, в целом, уровнем жизни населения стран и удобным географическим положением России для торговли.
Восточная Азия интересуется российским сырьем и полуфабрикатами. Здесь существует потенциал роста высокотехнологичного экспорта: атомная отрасль, вооружение, авиастроение. И здесь основным партнером выступает Китай.
У Южной и Юго-восточной Азии в приоритете российские удобрения, сталь, цветные металлы, алмазы и вооружение.
Стоит отдельно сказать про некоторые страны. Китай интересует химическая промышленность, энергетика, горно-металлургическая промышленность, легкая промышленность, производство стройматериалов, информационные технологии и связь. Перспективно сотрудничество в области возобновляемых источников энергии и полуфабрикатов продукции металлургической промышленности. У Кореи в приоритете научно-техническое сотрудничество, производство электроники, сотрудничество в области городской инфраструктуры и логистики, сельского хозяйства и рыболовства, здравоохранения и медицинского обслуживания, сотрудничество в сфере туризма. Япония проявляет интерес к научно-техническому сотрудничеству, к топливно-энергетической отрасли, атомной энергетике, к развитию энергоэффективных и экологически чистых технологий. Вьетнам перспективен для расширения экспорта российских машин и оборудования в таких областях, как: электроэнергетика, добыча полезных ископаемых. Перспективно взаимодействие в области образования и туризма. Индонезия интересна как рынок для продукции авиастроения и оборонно-промышленного комплекса. Сингапур планирует стать одним из ведущих региональных центров по транспортировке и хранению сжиженного природного газ, поставки которого могут быть обеспечены из России.
Восточная Европа и Финляндия проявляют интерес к российской продукции, включая товары с высокой добавленной стоимостью.
Северная Америка – здесь сложно что-либо говорить, учитывая отношения стран. Но Россия выступает важным поставщиком удобрений, стальных полуфабрикатов, ядерного топлива, платиноидов и так далее. Латинская Америка была и остается перспективной для экспорта российских удобрений.
На Ближнем Востоке и в Северной Африке спрос, прежде всего, на российское продовольствие и металлургическую продукцию, а также на вооружение.
Э. Р.: Несмотря на то, что сейчас, как вы сказали, логично смотреть на Восток или на Латинскую Америку, экспортеры все равно рвутся в Европу…
А. Е.: Да, есть такое, во-первых, это рынок, который находится рядом, наш основной торговый партнер, как ни крути, есть налаженные отношения, налаженная система поддержки, та же самая международная сеть Enterprise Europe Network (объединяет 54 страны мира), интересы которой в России представляет консорциум Enterprise Europe Network – Россия (Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Союз инновационно-технологических центров России, Российское агентство поддержки малого и среднего бизнеса), действующий при поддержке Минэкономразвития России в рамках реализации государственной программы поддержки малого и среднего предпринимательства. Другой вопрос, что европейские компании более осторожно подходят к сотрудничеству, более осторожно действуют. Но если мы посмотрим результаты нашей деятельности в рамках консорциума в общем, то у нас количество заключенных контрактов уже превосходит прошлогодние показатели. То есть, все равно количество контрактов, поставок растет. Например, на прошлой неделе была деловая миссия предприятий из Великобритании в Томск. И там были достигнуты договоренности между предприятиями нашими и британскими компаниями, то есть, страха нет, есть осторожность и предусмотрительность, а также трезвый расчет.
Э. Р.: Если говорить о барьерах, с которыми сталкивается малый и средний бизнес, какие наиболее значительные?
А. Е.: Одна из таких проблем связана с защитой интеллектуальной собственности. У нас, может быть, по наследию Советского Союза, не очень серьезно к этому относятся, хотя в последнее время ситуация начала меняться. А в Европе интеллектуальная собственность: лицензии, патенты – это актив предприятия, который продают, покупают, сдают в залог при получении кредита и, соответственно, вносят свой вклад при создании предприятий. У нас процесс идет, но, исходя из того, что очень многое не защищено, теряются значительные деньги на иностранных рынках, счет идет на миллиарды.
Э. Р.: Почему так? Недостаточно информации об этом или не доверия?
А. Е.: Проблем много, и недопонимание вопроса, непонимание, сколько это все стоит, как это сделать, сколько времени занимает. Много всего. Тоже самое с сертификацией, лицензированием, международными стандартами качества. Одна из основных трудностей, это доступ к финансам. Особенно предэкспортное финансирование. У нас очень много обращается предприятий, которые говорят: «Мы хотим поставлять туда», но для этого нужны средства. Они идут в банк, там говорят – давайте залог 50-70%, соответственно смотрят оборот: «Экспортного контракта у вас нет, значит, мы вам кредит не дадим». Получается такая ситуация: и государство, и профильные институты развития нацелены на применение коммерческого подхода при работе с малым и средним бизнесом. Должен быть другой подход: вы грамотно вложите в этот сектор средства государства, а потом получите от практического результата налоги, создание рабочих мест и т. д. Будем надеяться, что это все изменится, но пока, конечно, тяжело.
Э. Р.: Какова динамика российского экспорта, есть ли она?
А. Е.: Динамика экспорта практически определяется возможностями и условиями сбыта трех товаров – нефти, нефтепродуктов и природного газа. Надо увеличивать долю продукции с высокой степенью переработки и повышать ее конкурентоспособность на внешнем рынке.
Пока, к сожалению, у нас очень незначительные поставки готовой и наукоемкой продукции. В основном, если мы говорим о несырьевом экспорте, то это поставки в ЕС: Нидерланды, Италия, Германия, Латвия, Бельгия, Великобритания – на них в первое полугодие 2015 года приходилось 58,9 млрд долларов США. Для сравнения, на поставки в Казахстан и Беларусь пришлось 10,5 млрд долларов, а на Индию и Китай – 9,5 млрд долларов.
Э. Р.: Можно ли выделить какие-то Центры поддержки, которые работают лучше других?
А. Е.: Думаю, нет смысла, потому что у них у всех разная ситуация. Например, возьмем Мурманскую область, там один контракт может весить десять московских. Потому что и плотность малого предпринимательства разная, и потенциал, и возможности, поэтому очень трудно сравнивать. Мы рады любым результатам, которых достигаем. Естественно, Минэкономразвития подводит ежегодно подведение итогов деятельности. Там уже определяется, кто каких результатов достиг, какая информация, какие показатели и так далее.
Э. Р.: Есть отличившиеся регионы, в которых больше экспортеров или интересные, необычные поставки?
А. Е.: В целом количество экспортеров невелико. Если брать развитые регионы, это порядка 100—200 компаний экспортирующих. В среднем их 30-50 на регион, не так много, как хотелось бы.
А факты есть очень интересные, например, в этом году томская компания поставила 20 тонн эскимо в Китай, 300 тонн кедровых орехов, я даже не думал, что это настолько масштабно. В Прибалтику поставляем хлебобулочные изделия. Кировская область, я никогда не думал об этом, поставляет заготовки для спичек из осины за рубеж. В Голландии очень много каналов, и там нужны такие плоскодонные суда, баржи, так вот, они делают такие суда. Кировская область! Там ни моря, ни озер…
Людям, которые не занимаются экспортом, всегда страшно: таможня, законодательство, логистика, поэтому надо решиться: «Да, мы будем выходить на международные рынки». Есть продукты уникальные абсолютно, которые могут продаваться везде.
Оборудование, технологии, медицина, программное обеспечение, очень много томских предприятий, например, имеют свой офис в Европе и США, они пишут специальные программы, которые используются, например, при обработке видеоизображения. Они продают их во все крупные компании, которые производят фильмы.
Э. Р.: Многие предприниматели недоверчиво относятся к государственным услугам и к системе поддержки, в том числе, и к обучению…
А. Е.: Да, мы проводили очень много исследований на эту тему: менее 50% знают вообще о том, что есть программа господдержки. Но те, кто ей хоть раз пользовался, продолжают пользоваться, потому что можно нормально работать, а страхи у людей есть, особенно у тех, кто старше. Я знаю очень много предпринимателей, которые ни разу не брали кредит, за 20 лет построили небольшой офис. Их спрашивают: «Почему вы не пользуетесь поддержкой?» Ответ: «Я боюсь, я не верю».
Вернемся к обучению: здесь стоит выделить две группы обучающихся:
1) предприятия, которые не занимаются экспортом, но им нужны общие стимулирующие мероприятия: экспорт – это хорошо, не страшно, вы можете рассчитывать на помощь;
2) опытные экспортеры, которым нужны специфические семинары и программы обучения, например, как заполнить таможенную декларацию, как организовать логистику, как принять участие в выставках.
Поэтому, исходя из того, что количество экспортеров и экспорто ориентированных субъектов небольшое, большого желания у них нет. Не хотят терять время, много разных причин.
Э.Р.: Возможно, это только мое мнение, но что-то изменилось за последние два года, отношение к системе поддержки стало лучше. Есть конкретные причины?
А. Е.: Причина, наверное, одна, в течение 2-3-х последних лет стали обращать больше внимания именно на поддержку экспорта – и в этом большая заслуга Минэкономразвития России в целом, а также профильных институтов развития. Этому содействовала и деятельность ЭКСАР, и то, что в регионах начали активно работать региональные Центры поддержки экспорта и наши ЕИКЦ (сейчас – Региональные интегрированные центры, действующие в рамках консорциума Enterprise Europe Network - Россия). Все равно информация расходится. Люди слышат не только от государства, но и от предпринимателей, которые и в деловые миссии съездили, и в программах обучения участвовали, все равно информация пошла, я думаю, сейчас мы этот эффект и наблюдаем.
Э. Р.: Александр Михайлович, чего на ваш взгляд пока не хватает нашей системе поддержки экспорта? Или что хотелось бы усилить, добавить?
А. Е.: Хочется, чтобы заработала система «экспортного лифта». По аналогии с «инновационным лифтом», когда, скажем, наши региональные партнеры работают с бизнесом на месте, и потом мы помогаем двигать их проекты из региона на федеральный уровень. И мы надеемся, что с созданием Российского экспортного центра этот механизм заработает, потому что раньше не было движения по вертикали, сейчас оно есть. И если Российский экспортный центр готов работать с начинающими экспортерами, это будет только плюс. Возлагаем надежды на эту систему.
Э. Р.: Мы тоже. Спасибо за интересную беседу.
Беседу вела Анастасия Мякота,
корреспондент портала «Экспортеры России»
